Тело: у каждого своё. Земное, смертное, нагое, верное в рассказах современных писателей - Елена Николаевна Посвятовская
– Ты что? – сказал Анатолий и остановился. – Что это ты завелась?
– Ты не ревнуй, – сказала Женя и рассмеялась. – Он мне надоел через два дня, я его прогнала. Он был тупой как чурбан. И противный. Книжки мне давал старорежимные, там про мужчин и женщин разные глупости красным карандашом подчёркнуты. А потом я увидела тебя. Я тебя с четырнадцати лет полюбила, с шестого класса.
За полосой пляжа был парк, где под кустами кидались в картишки или просто лежали, отдыхая от зноя, а на полянах играли в волейбол.
– Эй вы, брамапутры! – крикнул кто-то сзади. И из-под куста появился парень в майке-тельняшке и в длинных трусах. – Рубильник передавал, в бригаде заказ срочный.
– Срочный, – сердито сказал блондин. – Двери для клозетов в самолёты.
– Чем ты недоволен, кошечка? – ухмыльнулся парень в тельняшке.
– Пошёл ты … – дёрнулся блондин, посмотрел на Женю и добавил: – Вокруг Китая босиком.
– Где Иван? – спросил костлявый.
– Пиво пьёт, – сказал парень в тельняшке.
Он оглянулся на Анатолия.
– Привет, министр Чмо, – сказал он. – Пошли, пошли. Иван тебя сегодня по всему городу ищет.
– Посиди, я сейчас, – сказал Анатолий и пошёл вслед за парнем в тельняшке.
Женя начала смотреть Анатолию в спину. Он должен был почувствовать её взгляд и обернуться. Она загадала: если он обернётся на счёте до десяти, у них через год родится мальчик. Она считала медленно, делая передышки, и сердце её колотилось, а уши и щёки стали горячими. Она досчитала до шестнадцати, но он так и не обернулся – скрылся в кустах, и тогда она шёпотом сказала сама себе: “Дура, глупая дура, всё это бабские сказки” – и присела на траву. “Как смешно они его зовут – министр Чмо. Почему министр? Наверно, они хорошие ребята, но, когда Толя поступит в институт, у него появятся новые знакомые. Толя обязательно заочно поступит в институт. Его бывшей жене было наплевать, лишь бы он приносил зарплату, а у меня он пойдёт учиться, мне нужен инженер”.
Появился парень в тельняшке и о чём-то начал шептаться с ребятами, а потом начал рыться в куче одежды.
– Это мои брюки, – сказал блондин. – Его вон те, полосатые.
Парень собрал одежду Анатолия, мельком глянул на Женю, усмехнулся и пошёл к кустам.
– Вы это зачем? – спросила Женя.
Парень опять мельком глянул на Женю и сказал ребятам:
– А Иван сейчас придёт …
И тогда Женя вскочила и крикнула так громко, что испугалась собственного крика:
– Я сейчас пойду в пляжную милицию!
Парень в тельняшке и Юрка захохотали, блондин улыбнулся, а костлявый хмуро посмотрел и как-то странно хмыкнул.
– Надо бежать, – сказал парень в тельняшке, – а то ещё арестуют. – И шагнул в кусты.
– Тебя разыгрывают, мамочка, – сказал Юрка и блеснул металлической улыбкой. – Всё будет в порядке, не волнуйся, вон Иван идёт. Сейчас Иван наведёт здесь порядок.
– Охотно, – сказал Иван и присел рядом с ребятами. – Верка ж понт пустила, что уехала на Урал к матери. Она ж у Надьки жила всё время. У Надьки из первого цеха. Двух хахалей завела. С одним утром гуляет, с другим вечером, а ночью ревёт как корова.
– И министр Чмо тоже завёл себе пупочку, – сказал Юрка.
– Тихо, имей совесть, – сказал костлявый и посмотрел на Женю.
– Что у них за жизнь? – сказал Иван. – Что они за люди, не пойму. Чтоб меня моя законная так любила, как Верка его любит, – больше ничего не надо. Что ещё надо? Чтоб быть здоровым, чтоб хорошо зарабатывать, чтоб баба любила. Что же ещё надо?
Иван сплюнул и ухмыльнулся.
– Я ему про Верку сказал, смотрю, стоит и трясётся. А поживут, поживут – и опять начинается. Или кто-то путается между ними?
– Девушка, – сказал костлявый, – Толька уже сюда не вернётся, он на электричку пошёл.
– Привёл девчонку и бросил, – пожал плечами блондин. – Тоже кусок оглобли.
– Он забыл про всё на свете, – сказал Иван. – Смотрю, стоит и трясётся.
Женя натянула сарафан и надела сандалеты. На левой ноге, там, где была воспалённая кожа, теперь вздулся волдырь, и она прижала его пальцем. Волдырь щемил и побаливал, но не очень, просто было неудобно ходить. В зарослях под ногами что-то трещало, по лицу скользила паутина, потом правая рука Жени наткнулась на клейкую гадость на листьях, а потом сразу обе ладони напоролись на колючий куст.
Женя выбралась из зарослей к пляжу, по-прежнему очень жаркому и пёстрому, и пошла до конца длинной, косой и острой тени пляжной раздевалки, обходя загорающих.
– Я хочу вишен, – капризно сказала невидимая девушка за спиной.
И Женя представила себе эту девушку черноглазой и кудрявой, но не оглянулась на неё, а через пару шагов и вовсе о ней забыла. Чуть подальше бренчала гитара, и кто-то сказал:
– Пальцы у меня простуженные. Кровельщиком когда работал, простудил. Мне б такие пальцы, как у Мишки. Для гитары это главное …
– А море осталось на даче? – спросил детский голос, и несколько человек рассмеялись.
– Он мне говорит: раздевайся, – сказал женский шепоток, но довольно громкий, – а я ему говорю: мне не жарко …
Женя посмотрела в сторону шепотка и увидела двух толстых, некрасивых и пожилых женщин, они сидели на дощатом помосте, опустив ноги в воду; оказывается, Женя пересекла пляж и стояла у самой воды, а острая тень пляжной раздевалки осталась далеко позади. У обеих женщин лица были густо намазаны желтоватым кремом, а животы провисали, и Женя с испугом подумала, что может заплакать прямо при этих женщинах, и торопливо пошла вдоль воды по направлению к мосту. Однако всюду купались, резвились, мелькали лица, слышался смех, и Женя начала уставать. У неё в изнеможении дрожали колени, словно под тяжестью, которую некуда сбросить. Наконец она увидела лодку, причаленную к берегу, и поняла, что всё это время, с тех пор как вышла из зарослей, искала пустую одинокую лодку.
– Хотите покататься? – спросил Женю сероглазый парень. Парень был симпатичный, хорошо загорелый, и шея его была красиво повязана шёлковой цветной косынкой.
– Я немного сама, ладно? – сказала Женя. – Я немного сама покатаюсь.
Парень улыбнулся, у него была хорошая улыбка, помог Жене просунуть вёсла в уключины и оттолкнул лодку от берега.
– Только вы недолго, – сказал он. – Тут целая компания должна прийти.
Женя выгребла на середину, но всё ещё не могла заплакать, потому что вокруг сновало много лодок и по-прежнему был этот вечный, очень жаркий день. Она переехала тень моста, потом проехала под мостом, по которому текли навстречу друг другу два людских потока, проехала мимо
